Проспекты.
Здания.
Дороги.
Машины грузные пылят.
Приезжему
                мой город строгим
Покажется на первый взгляд.

Что ж, город мой слезам не верит.
Он, щурясь пристально с вершин,
Всё – в том числе и силы – мерит 
На свой особенный аршин.

В дожде, нечаянном и слабом,
Спускаясь вечером к реке,
Увидел я его прорабом
В брезентовом дождевике.

Но в то же время, между прочим,
Отлично зная, что почём,
Он был студентом и рабочим,
Шахтёром, химиком, врачом.

Он таял в облачной завесе,
Он был весной пронизан весь…
Не перечесть его профессий
И должностей не перечесть.

Но поглядите:
Неустанны,
В картину города вросли,
Повсюду кланяются краны –
Его стальные журавли.

Ему как будто тесно стало.
И, воздвигая этажи,
Шагнули новые кварталы
За городские рубежи.

Растёт мой город!
Нынче это,
Пускай открытий здесь и нет,
Его важнейшая примета,
Важнее всех иных примет.

Вот почему в тумане слабом,
На лёгком вешнем ветерке
Он показался мне
Прорабом
В брезентовом дождевике.

                             (Игорь Киселёв)